Одно из таких печальных мест находится на окраине поселка Глуша. Несмотря на то, что от минувшей войны нас отделяют десятилетия, житель одноименной деревни Петр Лаврентьевич Шило все еще помнит события, связанные с местным концентрационным лагерем. Когда началась война, он был совсем ребенком. В суровых условиях дети быстро взрослеют и не по годам рано начинают многое понимать.

— Кроме меня в семье росли еще две сестры, которые были значительно старше: Фаина 1925 года рождения и Аня 1927 года рождения, — рассказывает Петр Лаврентьевич. — Немцы появились в деревне практически с первых дней войны и были до июня 1944 года. Фаину угнали на работы в Германию. Деревня наша расположена недалеко от дороги, поэтому тут постоянно останавливались немецкие воинские части. Часто сюда привозили молодых гитлеровцев. Перед тем как отправиться на фронт, они проходили здесь строевую и боевую подготовку. Когда очередная немецкая часть приходила в деревню, всех жителей выгоняли из домов, а гитлеровцы расселялись, где им было удобно. Немцы заставляли наших женщин топить им печи, убирать, готовить.

Пожилому человеку трудно говорить о пережитом даже спустя столько лет. Слишком много смертей и зверств фашистов довелось ему увидеть в раннем возрасте. Петр Лаврентьевич делает небольшие паузы, чтобы справиться с эмоциями, и продолжает свой рассказ:

— Немцы по нашей дороге этапировали много военнопленных красноармейцев. Гнали их из Бобруйска в Барановичи. По дороге оставалось много убитых потому, что изможденных солдат, кто не мог идти, жестоко добивали. В самой Глуше военнопленных использовали для поддержания порядка на дорогах — немцы опасались ездить из-за партизан, поэтому заставляли военнопленных расчищать обочины от кустарников и прочей заросли. Советские солдаты вырубали лес с двух сторон дороги вглубь до 50 метров. Для них в поселке был создан концлагерь. Глуша в то время была совсем небольшая: только стеклозавод да пару десятков домов вдоль дороги. Сразу за ними находился пустырь. В этом месте были выкопаны 6 траншей, каждая примерно метра 4 в ширину и метров 20 в длину. Их обложили бревнами, чтобы находящихся там не засыпало землей, поставили нары, сбитые из жердей. Узников охраняли венгры. Кормили изможденных пленников плохо. Иногда, в качестве издевки, конвоиры водили по деревням группу из 2-3 человек, чтобы те сами просили у людей еду. Люди, в свою очередь, делились: кто картошку печеную давал, кто кусок хлеба. И к нам в дом приходили, мать моя тоже делилась, чем могла…

     Помню, был случай, когда трое молодых солдат совершили побег. Было это весной 1943 года. Два венгра вели под конвоем по деревне троих военнопленных, чтобы они собирали еду. Ребята эти, видимо, не первый раз уже тут проходили, поэтому сориентировались и хорошо все продумали. Они напали на охрану, забрали у них оружие и убежали в лес. К сожалению, о дальнейшей судьбе этих смельчаков ничего не известно. Как и о судьбах тех, кто не умер здесь от болезней, голода или рук врагов, и был отправлен дальше по этапу.

Как рассказал Петр Лаврентьевич, лагерь в пос. Глуша действовал столько, сколько длилась в этих местах оккупация — до 1944 года. С приходом Красной Армии немцы позорно бежали в Осиповичи, но уйти от праведного возмездия фашистам не удалось.

Петр Шило в послевоенное время окончил школу. После получения образования работал на руководящих должностях в Гомеле, Мозыре и др. В 2003 году вышел на заслуженных отдых, вернулся в д. Глуша, в родительский дом, где и живет в настоящее время. Свой рассказ Петр Лаврентьевич завершает призывом не допускать повторения фашизма:

— В первые послевоенные годы мирные жители Беларуси, пострадавшие от бесчеловечности оккупантов, пытались скорее перевернуть эту страшную страницу истории, чтобы забыть о пережитых зверствах. Поэтому место, где в поселке Глуша когда-то находился концлагерь, сейчас не узнать. Глубокие траншеи сравняли с землей. На этом месте появились строения, и ничего уже не напоминает о былой трагедии. И все же, как бы горько и больно не было от этих воспоминаний, мы не должны забывать о том, что происходило на нашей земле в годы Великой Отечественной войны.